— Рассказывай! — тон голоса бабушки Саньки был самый настоятельный.

— Всё он с одного раза запоминает и правильно делает. Что ни скажу — всё у него получается.

Ну, а что тут удивительного?

Кого бабка в обучение получила?

Доктора наук. Он всю жизнь учился, вот и умеет воспринимать информацию, анализировать её, по полочкам на нужные места раскладывать и использовать по назначению.

С виду, это — мальчик Санька, а на самом деле — Александр Аркадьевич.

Да не так много бабка-травница и знала…

Если все её знания на бумагу переложить, то только одна бы небольшая книжечка и получилась. Причем, полезного в ней имелось не так и много.

Александр Аркадьевич, слушая наставления травницы, по выработанной годами привычке сразу же получаемую информацию классифицировал: это — полезно, это — вредно, это — на первый взгляд нейтрально, хотя — кто его знает…

Нет, Александр Аркадьевич в медицине много не понимал. Но, иногда бабка его такому учила…

Надо сказать, что в арсенал её целительства входили не только средства растительного происхождения, но и — животного, а так же минерального.

Ну, разве можно так зубную боль лечить?

Вот что подружка бабушки Лукерьи ему как-то рекомендовала…

— Ещё же на больной зуб клади головки серных спичек, купорос и мышьяк, капай сулему… Не поможет — парь зубы, посыпая травой беленой раскаленный до красна кирпич, мажь зубы мухоморным или нашатырным спиртом, приставляй к ним пиявки, лечи порохом, вводи в дупло зуба квасцы, поваренную соль, камфору…

Бррр…

Вот такая она, народная терапия…

Мышьяк…

Сулема…

Мухомор…

Тут, не то, что зубная боль пройдет, самому отравиться недолго!

Не будет Александр Аркадьевич такие средства применять. Хоть на кусочки его режь…

Бабушка Лукерья внимательно выслушала травницу, но что-то ей веры у неё не было…

— Погоди, сейчас сама спытаю…

Этими словами она пять сильно обидела знахарку.

— Давай-давай… Пробуй, спытай.

Травница поджала губы, бросила на Саньку взгляд. В ком в ком, а в нем она была уверена.

— Что это? — на столе появился какой-то корешок.

Александр Аркадьевич-Санька взял его в руки.

Так, что это?

— Корень лопуха. — опознал то, что держал сейчас в руках Санька.

— Ну? — победно взглянула на Лукерью травница.

— Правильно… — кивнула та. Однако, не сдалась с первого раза.

Санька положил корешок на стол.

— Для чего нужен? — продолжила Лукерья экзаменовать внука.

— Берут корни, кладут в котел, наполненный водой, кипятят до увара, чтобы корни потомились, а вода немного выкипела… Отвар нужно остудить, процедить через тряпочку, а вываренные корни выбросить. Отваром смачивать голову каждый день для того, чтобы волосы хорошо росли, — слово в слово повторил Санька слова травницы.

— Ну? — повторила знахарка. — Спытала?

— Спытала… — удивилась Лукерья. — Ну, Санька… Ну, умник…

— То-то… — травница поднялась из-за стола. — Пошла я. Некогда мне тут с вами…

Сказала и из избы гордо удалилась. Обижена она была на Лукерью.

Учишь тут, учишь…

Дура…

Надавал Бог Саньке бабушку…

На самого мальчика у знахарки обиды не было. Умник он, как есть — умник. Далеко пойдет по большой дороге…

Глава 13

Глава 13 Я иду в школу

Моё окончание обучения знахарству совпало по времени с открытием в Пугаче школы. До этого её в деревне не было.

На дворе стоял одна тысяча девятьсот тридцатый год.

Уже вышло постановления Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».

Был утвержден Примерный устав сельскохозяйственной артели, согласно которому обобществлялись земли, скот и инвентарь. В личной собственности крестьянина оставались только дом, усадьба, одна корова и определённое количество голов мелкого скота.

2 марта была опубликована в «Правде» статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он возлагал вину за катастрофические последствия коллективизации на местные власти.

В СССР были учреждены Орден Ленина и Орден Красной Звезды.

Подписан Указ о расширении системы трудовых лагерей.

Открыли Туркестано-Сибирскую железную дорогу.

В стране вступили в строй завод «Ростсельмаш» и Сталинградский тракторный завод.

В июле в СССР отменили деление краёв и областей на округа.

2 августа на учениях на окраине города Воронеж был впервые высажен воздушный десант…

Но, всё это происходило для населения Пугача где-то далеко, за горизонтом. О биении пульса большой жизни деревенские узнавали только из газет.

Мне не было ещё и семи лет, вернее — Саньке, но я в школу выпросился. Пойду и всё!

Отец мальчика был против — дома по хозяйству надо помогать, но на мою сторону встала бабушка Лукерья.

— Успеет ещё, наработается… Да и мал он. Пусть учится.

Надавила Лукерья своим авторитетом на сына и тот согласился на Санькину школу.

Надо сказать, что брали на учебу только с семи лет, но для меня было сделано исключение.

— Он — умник, — такой аргумент был приведен «Кочке». Так деревенские за глаза звали молодую учительницу, которая приехала работать в школу из города. Почему «Кочке»? Видимо потому, что она была кудреватая.

— Возьмите для пробы. Посмотрите, лучше всех Санька грамоту освоит… — убеждала Лукерья учительницу.

Меня взяли.

Обучение проходило в обыкновенной деревенской избе, где на лавках рассадили первоклассников в возрасте от семи до четырнадцати лет. Да, были и такие, почти взрослые, а не только я — шестилеток.

Первоначально на лавках в импровизированном классе было не повернуться, но постепенно число учащихся стало сокращаться. Ребят постарше родители стали забирать для помощи по хозяйству, а девочек — в няньки. Появлялся в семье очередной малыш и девочка-семилетка досрочно завершала своё обучение — с дитенком кроме неё некому было водиться.

Надо сказать, обучение детей в школе в Пугаче не сильно приветствовалось.

— Робить надо, нечего штаны просиживать… — таким было мнение не только одного отца Саньки.

Мне, особенно в первом классе, приходилось даже таиться. Ладно, буквы я знаю и считать умею, но всё остальное-то откуда? Иногда, правда, я прокалывался и «Кочка» удивленно на меня посматривала.

— Умник… — приходилось Саньке не раз от её слышать. — Умник…

Но, всё как-то сходило мне с рук.

Первый класс в школе пролетел быстро.

Во втором классе к нам пришла новая учительница — Агния Алексеевна Лалетина. Она была из Слободского, ранее работала там сиделкой в больнице.

Агния Алексеевна старательно учила деревенских детей писать, читать, обучала всем четырем правилам арифметических действий, прививала правила гигиены и поведения в обществе.

Учитель в Пугаче стал самым уважаемым человеком. Агния Алексеевна, в силу своих знаний, стремилась делать это доброе дело. Жила она в комнате при школе. Часто бывала в домах своих учеников, приходила и в наш дом. Моя бабушка Лукерья её привечала.

— Учись, Санька, человеком станешь, — часто повторяла она.

В самой школе Агния Алексеевна устроила для учеников кружки по постановке спектаклей, художественного чтения и хоровой.

Я плохо пел, видимо у Саньки не было слуха, в таких случаях говорят, что медведь на ухо наступил. Агния Алексеева, зная это, привлекла меня в кружок художественного чтения. Учить стихи и читать их с выражением мне было совсем не трудно, даже нравилось.

Первое стихотворение, которое мне было задано выучить, было про Таню и Тамару, которые ходили парой и были санитары. Дома в школе я его тоже учил. Оказывается, оно тут в тридцатом году уже есть…

Не имея возможности ничего поменять в своей жизни, я сейчас во многом плыл по течению в роли мальчика-школьника. А, куда мне было деваться?

Глава 14

Глава 14 Тридцать седьмой